ЭТО НЕ ДОЛЖНО ПОВТОРИТЬСЯ

26 апреля 1986 года — эта скорбная дата вошла в историю человечества как крупнейшая трагедия, связанная с освоением атомной энергетики. В этом году — уже 35-я годовщина…

Взрыв реактора четвёртого энергоблока Чернобыльской АЭС отозвался жутким эхом по всей планете, поскольку в окружающую среду было выброшено огромное количество радиоактивных веществ. Специалисты до сих пор спорят о причинах, говорят, что тот взрыв напоминал мощную «грязную бомбу», обсуждают последствия. Так малоизвестный городок Чернобыль на речке Припять стал символом чернобыльской катастрофы. В ликвидации роковых последствий аварии приняло участие более 32 тысяч сотрудников милиции и внутренних войск, в том числе и сотрудники столичного гарнизона. И потому День памяти чернобыльской трагедии — это особый день для московской полиции. В этот день участники тех событий посещают мемориал на Митинском кладбище, где похоронены ликвидаторы последствий аварии, вспоминают те трагические дни и ночи.

Все, кто участвовал в ликвидации чернобыльской катастрофы, достойны нашей благодарности и уважения хотя бы потому, что каждый из них тогда рисковал своей жизнью. К сожалению, со своей благодарностью мы иногда запаздываем: так, звание Героя Российской Федерации генерал-майору внутренней службы легендарному пожарному Владимиру Максимчуку было присвоено только в 2003 году. А кому-то даже не успели сказать «спасибо». В суете современных будней случившаяся 35 лет назад драма нашим молодым современникам начинает казаться чем-то далёким. Но люди, оказавшиеся в гуще тех драматических событий, живут рядом с нами, ездят в тех же автобусах, ходят в те же, что и мы все магазины. И кто знает, какие тяжкие последствия для всех нас, для людей могли бы случиться, если бы в ту самую треклятую чернобыльскую зону не отправились бы тогда те, кого сегодня называют чернобыльцами. Вклад каждого из них в победу над разбушевавшимся атомом со временем только увеличивается в цене. Отсюда и воспоминания каждого побывавшего там, в чернобыльской зоне — это уже историческое достояние и свидетельство мужества и стойкости наших граждан. Для истории важны любые детали, любые мелочи.

Светлана Вениаминовна Андриенко, фельдшер-лаборант клинического госпиталя ФКУЗ «МСЧ МВД России по городу Москве»:

– В чернобыльской зоне я оказалась, когда мне исполнился 21 год. До того я окончила медучилище в Ленинграде и получила назначение в 442-й госпиталь. В один из дней мне предложили отправиться в район Чернобыля. Сказали так: «Отправляешься на месяц, потом прибудет замена». В командировку я уехала в июне 1986 года, а вернулась в августе. Чем занималась там? Брала кровь на обследование у военнослужащих, прибывших для ликвидации аварии. Работала в тридцатикилометровой зоне, но нередко приходилось ездить непосредственно на саму АЭС — там ведь шла непрерывная работа. У нас там у каждого были дозаторы, мы их не снимали, а сколько там чего «натикало» облучения понять было невозможно. Когда приезжали машины с водой — мы принимали душ, это давало большое облегчение. Рабочий день у нас начинался довольно рано, иногда в 4 часа утра — кровь на обследование нужно брать до завтрака, садились в машину, в бронетранспортёр, а иногда и в вертолёт — и в очередную военную часть. А жили мы в вагончиках в деревне, питались в основном консервами. Утром выходишь на улицу и осознаёшь, что вокруг какая-то странная картина, как будто идут какие-то учения, вокруг очень много мужчин и очень мало женщин. Сначала всё было даже интересно, а потом возникало какое-то тревожное чувство. Несколько раз к нам, к медикам приводили ребят-солдатиков, которые участвовали в тушении пожара и потом заблудившихся: выглядели они очень плохо, налицо были все признаки лучевой болезни.

В августе нам сказали, что прибыла смена, можно собираться домой. Мы, конечно, очень обрадовались. Вся обратная дорога домой показалась нам счастьем — вокруг обычные леса и поля, обычные люди, обычная мирная жизнь. Когда приехали в Ленинград, нас всех встречали через санпропускники. У меня босоножки были с металлическими набойками, когда проходила мимо контролирующего радиацию прибора, там очень сильно затрещало. Босоножки те мои мне приказали сдать. Кстати, сдать пришлось почти половину всех моих вещей — отобрали, поскольку они все были с опасным заражением. Но мы всё равно были счастливы: домой вернулись! Для восстановления здоровья нас отправили на лечение. Потом, через два года я получила комнату в коммуналке и была счастлива. Потом вышла замуж за военнослужащего. У меня родились две дочки —Юля и Лиза. А я до сих пор работаю в клиническом госпитале и до сих пор моя должность — фельдшер-лаборант.

Ведущий инспектор фонда Отделения профессиональной подготовки УВД по СВАО Сергей Петрович Шарин:

– В чернобыльскую зону я прибыл в составе оперативной группы 10 сентября 1986 года, мне тогда было 26 лет. Сначала самолётом из Москвы до Киева, а потом на автобусе до пункта назначения. В то время моя должность была милиционер-моторист, я был сержантом милиции в УВД на воздушном и водном транспорте. Нести службу мне выпало на реке Припяти. В задачу входила проверка радиационного фона судов, которые возвращались после того, как доставили груз в Чернобыль — песок или щебень. Кроме того, на нас была ещё и охрана порядка на берегу. А картина вокруг была непривычная: вокруг дома, дачи — все стоят пустые. Застали мы там странное явление: вдруг пошёл какой-то необычный дождь — капли были зелёного цвета. Жили мы в вагончиках, для того, чтобы взбодрить нас к нам приезжали артисты. Питались, в основном, сухпайком, пили только минеральную воду — её завозили в достаточном количестве. Вокруг в лесах было полно грибов, рыбы в реке много, но ничего из этого есть было нельзя, никто даже и не думал экспериментировать. Ну а вот в душ из привезённой воды сходить — милое дело. Как ещё защищались? Ходили в масках, маски меняли через каждые два часа, респираторы тоже в ходу были. А вот писем домой никто не писал — такой связи не было, больше месяца.

Вывозили нас тоже через Киев. Когда проходили через санпропускник, половину ручной клади пришлось оставить в зоне контроля, вещи оказались зараженными. В качестве подарка за работу в Чернобыле я получил транзисторный приёмник. Приехал домой в Москву, лечился, восстанавливался. У меня родился сын, сейчас ему уже 25 лет. Периодически встречаюсь с коллегами, с кем был в командировке в 1986 году, а кого-то уже и нет. И потому главное, что я хочу сказать: эта трагедия никогда не должна повториться.